В новом учебном году в Вышке появятся студенты-филологи

В декабре 2010 года ученый совет ВШЭ утвердил оригинальный образовательный стандарт по теоретической и прикладной лингвистике, а еще раньше было принято решение об открытии бакалавриата по филологии. Об этих новациях рассказывает ординарный профессор Высшей школы экономики, заведующая кафедрой словесности Елена Пенская.

— Елена Наумовна, как возникла идея открытия филологического бакалавриата в Высшей школе экономики?

— Идея зрела давно. Еще в 2007 году ректор Вышки Ярослав Кузьминов говорил нам об этих планах. На разработку, уточнение деталей двух направлений — филологического и лингвистического — понадобилось время. Мы перепробовали разные варианты конструкции, но с самого начала объявили, и в дальнейшем будем сохранять, ключевой принцип, содержательный и организационный: филология и лингвистика — это две ветви одной науки, поэтому и студенты будут обучаться вместе. При этом сохранятся и будут соблюдены автономии, особенности и нюансы каждого направления. Выполнить такую задачу, которую мы себе поставили, оказалось непросто. Все время, пока мы продумывали концепцию этого объединения, шли горячие профессиональные дискуссии. Мы старались оценить риски и осторожно принимали решения: «лучше семь раз отмерить…».

На наш взгляд, мысль открыть филологическое и лингвистическое направления — правильна и своевременна. Во-первых, проект отвечает стратегии развития Вышки как фундаментального университета «полного цикла». «Линейка» гуманитарных факультетов на наших глазах выстраивается очень динамично, последовательно, и неизбежно, по всей видимости, в ней должна была возникнуть филология. Без филологии это «гуманитарное семейство» не полно.

Нельзя сказать, что в Вышке филологическая ниша была полностью вакантна. Фрагментарно программы, отвечающие за работу с текстом и языком — традиционной филологической территорией, представлены в той или иной степени на разных факультетах. Почти 10 лет на отделении деловой и политической журналистики существует кафедра словесности. Филологический ландшафт в интеллектуальном и образовательном измерении ею хорошо представлен, насколько это позволяют возможности одной кафедры. Однако мы хотели бы сделать филологическое обучение системным, последовательным, фундаментальным. И что очень важно — современным, отвечающим сегодняшним запросам гуманитарного знания.

— Что это означает на деле?

— В нашем проекте филологическое направление не безразмерно, как это принято на традиционных факультетах. Мы предполагаем пока одну, но, на наш взгляд, крайне важную специализацию. Это русистика. Но не просто русистика, а русская филология и культура, разомкнутая в междисциплинарный и западный контекст. Отсюда и следует наш образовательный императив: обучение должно идти на нескольких европейских языках. Этими языками наши студенты должны владеть свободно: уметь думать, читать, писать и говорить. Программа непростая. Но мы рассчитываем на успех, потому что собирается команда ученых, преподавателей-единомышленников (хоть и часто полемизирующих друг с другом).

Почему все же литература, филология, на наш взгляд, сегодня актуальна как никогда? Филология — это прежде всего «служба понимания» (как писал академик Сергей Аверинцев). Она важна и для стимулирования воображения, развития креативных способностей. Наука — это ведь поиск, и литература помогает воспитывать творческие начала.

— Почему первый оригинальный стандарт, разработанный кафедрой словесности, именно по теоретической и прикладной лингвистике?

— История здесь такая. Существует стандарт по фундаментальной и прикладной лингвистике, разработанный группой коллег из Московского университета имени Ломоносова во главе с профессором Александром Кибриком. Мы ориентировались на этот стандарт, учитывали его. Но дело в том, что он еще не утвержден официально. Для получения лицензии на право ведения образовательной деятельности нам необходим был документ, утвержденный министерством. И тогда возник план — создать свой вариант стандарта. В нем предполагаются две специализации: теоретическая русистика и компьютерная лингвистика.

— Какие принципы легли в основу этого стандарта?

— В его основе две идеи. Первая заключается в том, что наша программа ориентирована на русистику, на исследования по русскому языку, которые, как ни странно, находятся в наибольшем запустении среди других лингвистических дисциплин. Так сложилось, что в 60-70-е годы это направление было фактически разгромлено, тогда многие русисты просто не могли найти работу. И результатом стало то, что русский язык не имеет на сегодняшний день хороших описаний, грамматик, словарей, учебников. В сущности, это направление нужно во многом создавать заново. Кроме того, учитывалось и то, что группа разработчиков стандарта принимала участие в фундаментальном проекте «Национальный корпус русского языка». Поэтому корпусные исследования, их результаты тоже легли в основу этой программы. Я думаю, что лингвистическая специфика Вышки состоится как раз в области русистики, там, где необходимы инструменты для работы с русским языком.

Вторая часть — это прикладная лингвистика, во многом ориентированная на компьютерные разработки. Кстати, эти две составляющие, как мы полагаем, могут быть отнесены к конкурентным преимуществам нашей программы по сравнению с программами других вузов. Например, эта область не так сильна, она редуцирована, не является главной для Института лингвистики РГГУ или отделения фундаментальной и прикладной лингвистики.

Почему такой акцент? Здесь тоже есть простое объяснение. В Высшей школе экономики сейчас ведутся серьезные проекты с крупными организациями, например, с компанией «Авикомп-сервисез», где предполагается мощная составляющая, опирающаяся на разработки в области компьютерной лингвистики. И для Вышки компьютерная лингвистика в данной ситуации — это одно из приоритетных направлений. Поэтому мы и сочли правильным сфокусироваться на этой тематике.

— Вы уже упомянули о том, что во многом ориентация на компьютерную лингвистику связана с сотрудничеством ВШЭ и компании «Авикомп-сервисез». Во взаимодействии с какими подразделениями Вышки кафедра словесности будет реализовывать этот стандарт и соответствующие образовательные программы?

— Мы предполагаем самое серьезное и плотное взаимодействие с отделением прикладной математики, факультетом бизнес-информатики. Поскольку у нас задумана программа по социолингвистике, то вместе с факультетом социологии будем проводить семинары, исследования, реализовывать проекты. Вообще же без ложной скромности мы себя видим как одно из центральных образовательных и исследовательских звеньев в структуре Высшей школы экономики, потому что мы нужны в разных своих ипостасях каждому факультету. В нашем прежнем виде мы преподаем русский язык и культуру речи практически на всех факультетах, и в будущем понадобимся в более специальных вопросах и юристам, и психологам, и, надеюсь, философам.

И еще одно важное добавление. На филологическом направлении открывается Лаборатория лингвосемиотических исследований. Первоочередной задачей авторы этого проекта видят проведение лингвистических исследований различных аспектов культуры и взаимодействия культурных традиций. В этой лаборатории соединят свои силы специалисты, работающие в разных областях, но все же основное ядро составят лингвисты, которые в то же время являются и филологами. Думаем, что студенты вместе с учеными смогут заняться такими увлекательными проблемами, как нелингвистические способы коммуникации, структурные особенности поэтического языка, исторический нарратив и проблема достоверности источника, история культуры сквозь призму имен собственных, семиотика и символический язык власти.

— Часто приходится слышать, что филологическое образование в России сейчас в упадке, набор на филологические специальности сокращается год от года. Как бы вы оценили то, что происходит в системе филологического образования?

— Конечно, филологическое образование за прежние годы претерпело много жестоких покушений. Но закономерности падений и всплесков в филологии примерно те же, что и во всей нашей гуманитарной культуре. Господство идеологических подходов в течение столь долгого времени разрушило немало. Но все равно сохранилось устойчивое ядро, которое невозможно сломать. В первую очередь это умение работать с текстом, понимать, интерпретировать конкретные факты, реалии. Востребованность точного реального знания сейчас остра, как никогда. И многие навыки студент получает именно в сфере базового фундаментального филологического образования.

Другое дело, что ситуация с филологией и в Европе, и в США, а не только в России, сложная. До конца 80-х — начала 90-х годов, когда существовал двуполярный мир, факультеты славистики процветали, и интерес к советской, русской культуре был понятен. Сейчас там ситуация изменилась. В филологии, я думаю, есть большой силы междисциплинарный потенциал, и за счет того, что эта область связана с очень чувствительными и тонкими настройками — механизмами языка, речи, текста, она участвует в оформлении новой интеллектуальной конфигурации.

— На филологических факультетах всегда было четкое гендерное расслоение, филфаки называли факультетами невест. Компьютерная лингвистика — это все-таки мужская стезя. Нет ли здесь противоречия?

— С гендером всегда непонятно, потому что он шутит с нами постоянно. Для нас удивительна и, отчасти, печальна та тенденция, которую мы видим на отделении журналистики, куда в первые годы его существования юноши шли более активно. В последние 5-6 лет подавляющее большинство наших студентов — девушки. Когда к нам приезжают гости из США, они удивляются и не совсем понимают, куда попали, потому что для них непривычен столь однородный гендерный состав на гуманитарном факультете. Мы предполагаем, что нашими потенциальными абитуриентами на лингвистическом направлении будут и выпускники математических классов. А матклассы — это, в основном, юноши. Так что посмотрим, удастся ли нам создать гендерный баланс, ведь прийти на это направление должны и гуманитарии, но без математики им будет сложно, какая-то подготовка все равно понадобится.

— Как будет выстроена система подготовки абитуриентов? Планируются ли профильные олимпиады?

— Да, конечно, все это предполагается. Сейчас мы проводим олимпиаду по литературе. Надеемся, она сможет сориентировать тех, кто присматривается к нам. Кафедра словесности за время работы на отделении деловой и политической журналистики уже имеет свои контакты, критерии и представления о структуре абитуриентов в Москве и не только в столице, мы уже можем делать прогнозы. К следующему году собираемся расширить свой пул школ и учителей, с которыми будем работать прицельно и активно.

Андрей Щербаков, Новостная служба портала ВШЭ