Государственно-частное партнерство в образовании: вчера и сегодня

28 апреля в ГУ-ВШЭ состоялся семинар "Актуальные исследования и разработки в области образования", на котором выступил профессор Джорджтаунского университета Харли Балцер.

Вглядываясь в прошлое, можно лучше понять настоящее и наметить пути движения в будущее. Справедливость этой известной истины подтвердилась в ходе проведения традиционного семинара по проблемам образования, который прошел в стенах ГУ-ВШЭ 28 апреля. С докладом "Государственно-частное партнерство в финансировании высшего образования: Российская империя, СССР, Российская Федерация" на семинаре Института развития образования ГУ-ВШЭ выступил профессор Джорджтаунского университета (США) Харли Балцер.

Представляя американского ученого, научный руководитель Института развития образования ГУ-ВШЭ Исак Фрумин отметил, что Балцер является хорошо известным в мире специалистом по России и в конце 1980-х — начале 1990-х годов выступал в нашей стране руководителем целого ряда весьма важных программ помощи российским университетам и российской науке.

Американцев зачастую упрекают в том, сказал, в частности, Х. Балцер, что они приезжают в Россию и "начинают давать советы, предлагать западные теории и западные походы, вовсе не понимая ни России, ни происходящих в этой стране процессов". Поэтому-то, заявил он, "я и решил внимательно взглянуть на историю образования в дореволюционной России, в Советском Союзе и в настоящее время и на основании этого сделать выводы", используя подход сравнительной исторической методологии.

Высшее образование, сказал далее г-н Балцер, является одной из дорогостоящих сфер жизни, образование всегда связано с вопросом, вернее, проблемой его финансирования. Конечно, можно сократить издержки, найти дополнительные источники финансирования: требовать, чтобы студенты платили за учебу, чтобы было налажено в рамках университетов предпринимательство, а профессора занимались различными видами деятельности, которые приносили бы дополнительные деньги, скажем, вели различные спецкурсы, используя университетские лаборатории и учебную базу. "Но всегда в таком случае возникает вопрос: чьи это деньги, чье оборудование?" Иными словами, имеет место столкновение интересов.

Конечно, можно использовать и имеющуюся у вузов недвижимость, как это делается в США. То есть продавать находящуюся в собственности и ранее приобретенную землю и стоящую на ней недвижимую собственность за большие деньги. Но и тут имеются проблемы, в том числе и в России. В связи с этим Х. Балцер напомнил о недавнем заявлении Президента России Дмитрия Медведева, который выступил, по словам американского ученого, "с довольно серьезной критикой в адрес средних школ, которые отдают порой целые здания для коммерческого использования". Есть и такие формы государственно-частного партнерства (ГЧП), как благотворительность, целевые капиталы.

Г-н Балцер обозначил четыре, по его мнению, значимых этапа в развитии системы российского высшего образования и дал им краткую характеристику.

Первый этап пришелся на период 1896—1902 гг., когда при министре финансов России Сергее Витте произошел бурный рост количества технологических институтов, причем за короткое время. "Это было по сути сознательно запущенное конкурентное соревнование с министерством народного просвещения, которое работало, по мнению Витте, неудовлетворительно".

В ходе второго этапа, в период революции и гражданской войны (1917—1921 гг.), расширилась сеть вузов, хотя на первый взгляд на фоне разрухи, голода это выглядело странно. "Но царское правительство неохотно шло на расширение сети вузов, — отметил докладчик, — а в период гражданской войны абитуриентам было просто невозможно поехать в Москву и Петроград, чтобы поступить в вузы, количество которых в этих крупнейших городах сократилось больше чем наполовину. Именно поэтому стали создаваться вузы на местном уровне".

Третий этап (1930—1931 гг.) пришелся на середину первой пятилетки, "когда Иосиф Сталин предлагал, чтобы каждая кафедра стала отдельным вузом". А четвертый этап наступил после распада Советского Союза (1993—1998 гг.).

Что касается первого этапа, то С. Витте создал широкую сеть коммерческих начальных и средних школ, а также политехнические институты, что стало "абсолютно новым явлением в истории российского образования". Это, в свою очередь, привело к росту числа студентов и созданию "подлинного партнерства общества и государства в образовательной сфере с привнесением в нее конкуренции". Соревновательность — весьма важный элемент, без которого невозможно никакое движение вперед. Витте стал основателем новой модели партнерства, характеризовавшейся привлечением в образование общественных ресурсов, хорошо понимая, что подобное возможно только при наличии обратной связи, когда представители общества чувствовали, что и они "играют какую-то роль в образовательном процессе". Витте собрал в министерстве финансов самых крупных специалистов в области образования, "объяснил всем, включая царя Николай Второго, важность участия общества в образовании", поехал по российским городам и весям, обращался к представителям городских дум, в акционерные общества, к местным правительствам, к предпринимателям, просто к родителям, убеждая их в том, что надо вкладывать в эту сферу деньги… "Эта политика в корне отличалась от того, что делало министерство народного просвещения, которое недаром же тогда нарекли "министерством народного потемнения".

Особая заслуга принадлежала Витте в создании сети технических институтов. "В течение шести лет количество таких вузов увеличилось почти вдвое, резко возросло число студентов, и эти "политехи" стали новым явлением в российском высшем образовании". Студенты учились два года по научно-техническим программам и два года — по специальности. "При этом ориентация была на подготовку инженеров, которые могли бы работать в промышленности и экономике". В Киевском политехническом институте Витте собрал преподавателей, имевших опыт работы в промышленности. Чтобы иметь необходимые средства, был организован Совет попечителей, который был призван играть весьма большую роль, принимал решения о потребностях в тех или иных специальностях, о студенческой практике. И это тоже было яркой новацией в российском образовании. Витте повторил этот опыт в Варшавском, Казанском, Екатеринославском, Томском, Петербургском институтах, открытых министерством финансов (за исключением Томского), хотя в Петербурге огромные средства на содержание университета тратились из госбюджета. В 1914 году в России насчитывалось уже 14 тысяч российских студентов, которые и влились в экономику, обеспечив промышленный подъем страны. При этом средства на строительство институтских зданий выделяли местные органы власти, а 80% ежегодных расходов брало на себя государство. Витте добивался активной поддержки своего курса со стороны местных властей, предпринимательства, защищал автономию преподавателей и руководства вузов, обеспечивая им свободу действий и облегчая внедрение новых программ. "Я всегда говорю своим студентам, что великий Лобачевский, живи и работай он Петербурге, никогда не создал бы свою знаменитую новую геометрию, — отметил докладчик. — Это было возможно только в Казани, где на него не оказывалось сильного давления со всех сторон". Программа Витте была весьма успешной.

На втором этапе произошло бурное развитие сети вузов. Когда Николай Второй отрекся от престола, в России насчитывалось 111 вузов, и их количество в последующие три года возросло в два раза! В тот период, несмотря на разруху и гражданскую войну, был большой спрос на высшее образование. С другой стороны, по мнению ученого, в обстановке анархии и отсутствия контроля "любую гимназию можно было назвать вузом". Большевики сняли все требования к оценкам знаний, к образовательным стандартам. "В те годы главной заботой наркомпроса был паек… Но когда правительство встало на ноги, количество таких "вузов" было быстро сокращено и более половины этих учреждений перестало существовать", — заметил Х. Балцер.

В период культурной революции и первой пятилетки, то есть на третьем этапе развития образования в России, сеть вузов продолжалась расширяться весьма интенсивно. При этом само образование было некачественным. "В течение пяти месяцев 1930—1931 гг. количество вузов увеличилось почти в пять раз, и каждая кафедра воистину стала отдельным вузом!" Не зря же сам нарком Серго Орджоникидзе называл их "карликовыми". Специализация была крайне узкой, многие выпускники не хотели работать по специальности. Такое положение привело к тому, что накануне войны меньше трети дипломированных инженеров работали на производстве.

После 1945 года количество вузов в стране, заметил американский ученый, сохранилось почти неизменным — около пятисот. Но вот после распада СССР произошло "очень бурное развитие образовательных учреждений, особенно в период с 1993 по 1998, то есть в самые плохие в экономическом отношении годы". Появилось "громадное количество частных вузов, совсем отделенных от государства", но с огромным оборотом частных средств. Сложилось положение, когда 90% россиян неофициальным путем вкладывали деньги в образование. По данным Фонда ИНДЕМ, россияне вкладывали в образование денег больше, чем в медицинское обслуживание. "Я был весьма удивлен, узнав об этом", — заметил американский профессор. "Тут нужно иметь в виду, — заметил научный руководитель Вышки Евгений Ясин, — что платили люди не за образование, а за получение диплома! То есть платили сначала репетиторам за поступление в вуз, потом за экзамены, зачеты. Платили не за образование, а фактически за антиобразование".

"Да, но я имел в виду, что так или иначе, но большие частные деньги вращались в образовательном процессе бессистемно. И если бы эти средства собрать в систему, то это имело бы огромное значение!" — воскликнул в ответ на реплику Е. Ясина американец.

В результате государственное и частное образование оказались разобщенными, и государственно-частного партнерства в образовательной сфере практически не существовало при обороте громадного количества частных денег, которые фактическое образование, каким оно должно было бы быть, не поддерживали. "Но совершенно ясно: между государственными и частными вузами должна быть конкуренция, что особо важно в условиях экономического кризиса и демографического спада в России, когда очевидно, что до 2017 года число абитуриентов сократится в России наполовину, а многие частные вузы, даже если и преодолеют экономические трудности, не переживут кризиса демографического, — подчеркнул докладчик. — И если число юношей, которые поступят в вузы, сохранится на нынешнем уровне, то останется сто тысяч юношей для службы в армии и работы". Но, как заметил профессор из США, "есть оптимальный вариант для решения всех этих проблем. Можно использовать экономический кризис: не печалиться и тревожиться, а размышлять и действовать, поскольку кризис — это время, когда можно по-настоящему пересмотреть отношения между государством и обществом в образовательной сфере". Правительство России должно четко определить, где, в каких областях и для чего стране нужно то или иное количество специалистов. Следует обеспечить прозрачность образовательного процесса и поставить под контроль коррупцию в образовании, при которой ГЧП практически невозможно.

В качестве одного из дискуссантов на семинаре выступила директор Института развития образования ГУ-ВШЭ Ирина Абанкина, отметившая, что исторический анализ образовательного процесса в России, сделанный американским специалистом, оказался весьма интересным. По ее мнению, в настоящее время отношения в сфере образования еще преждевременно называть партнерством в полном смысле этого слова. "Все-таки в этих отношения наблюдается существенное доминирование государства", — считает г-жа Абанкина.

Конечно, роль Витте в расширении частно-государственного партнерства в России была велика. Но в становлении профессионального образования в России и расширении ГЧП в образовательной сфере огромный вклад принадлежал, по ее словам, купечеству. "Это было одновременно и вынужденное, и заинтересованное партнерство, это был весьма интересный этап в истории Российской империи. Ведь чтобы стать членом купеческой гильдии, необходим был весомый вклад в развитие общества. Так, чтобы стать купцом первой гильдии, надо было построить значимый объект в том или ином населенном пункте. До середины XIX века купечество в основном возводило храмы или другие богоугодные заведения — сиротские дома, приюты. А с середины 1880-х годов купечество весьма активно включилось в строительство образовательных и медицинских учреждений, реальных училищ, отдельных университетских факультетов". Так что роль купеческого сословия в развитии системы образования была весьма велика. Причем такая деятельность проводилась не только в столице и крупных городах, но и на периферии.

И в советских условиях роль государства оставалась, безусловно, доминирующей, хотя на разных этапах взаимоотношения разных субъектов строились по-разному. Все же у предприятий были свои средства (при том, что тогда и вообще все средства были государственными), и эти средства использовались в образовательных целях, при многих предприятиях создавались собственные втузы, в которых готовились классные профильные специалисты.

Т. Абанкина напомнила также, что в период войны на восток было эвакуировано много промышленных предприятий, которые остались там по завершении боевых действий, продолжали развиваться. Для них требовались специалисты, поэтому открывались вузы, готовившие кадры для этой экономики. "И тут весьма важно отметить, что весьма большие финансовые субсидии шли именно со стороны предприятий, которые как раз и участвовали в составлении учебных программ, организации студенческой практики". То есть это и был пример образовательного партнерства.

Своими соображениями по докладу поделилась Мария Юдкевич, директор по академическому развитию ГУ-ВШЭ — второй дискуссант встречи. Хорошо бы, отметила она, определить более четко само понятие "государственно-частное партнерство". "По моему мнению, при партнерских отношениях должна иметься возможность влияния на деятельность того предприятия, в которое я инвестирую деньги, — заявила г-жа Юдкевич. — Можно задаться и таким вопросом: а готово ли само государство к такого рода партнерству?" Этот вопрос пока остается открытым, считает М. Юдкевич.

Несомненно, С. Витте оказал большое влияние на российское образование, сказал в своем выступлении Е. Ясин. Но в тот момент в России, после либеральных реформ Александра II, родилось гражданское движение в лице земств, масса людей из среды интеллигенции посвящала свою жизнь общественным делам. "Это движение, и я хочу это подчеркнуть особо, действовало согласно очень высоким этическим принципам, и сейчас этические проблемы в образовании играют первостепенную роль, — сказал г-н Ясин. — Да и не только в образовании, ибо в целом-то наши проблемы сегодня имеют этический, нравственный и культурный характер в гораздо большей степени, нежели экономический и какой-либо иной". Научный руководитель ГУ-ВШЭ высказал мнение, согласно которому "уже на следующий день после проведения экономических реформ надлежит думать над тем, как рыночную экономику и бизнес ставить в какие-то институциональные рамки, чтобы они не действовали против интересов общества". По убеждению г-на Ясина, государственно-частное партнерство должно основываться на определенных этических принципах, на том, что называется "гамбургским счетом". Этическая сторона этого вопроса чрезвычайно важна, "а управлять вузами должно академическое сообщество, которое зиждется на определенных этических принципах. Если в стране есть такое сообщество, значит есть у страны и будущее", — заметил Е. Ясин.

Николай Вуколов, Новостная служба портала ГУ-ВШЭ